…Не думал больше его встретить на родном телеэкране. Ну, разве промелькнет когда-нибудь в архивном видео еще раз эта сцена: овальный зал Конгресса США, аванпост из отдельно стоящих столов, за которым - участники слушаний по ситуации в Центральной Азии. Те, кто сзади, кто в спину нам дышат, - они не участники, просто болельщики. Хотя потом, конечно, набралось таких участников - как Ленина помощников под вечным тем бревном. Но вот этот кудрявый и нервный - он точно, участник. “К нулю весь режим Назарбаева! - так он громко Конгресс США призывает. - К нулю его, к нулю!”
А потом подбегает ко мне, счастливый и румяный, пытается похлопать по плечу: “Эх, Олег, какой гнусный режим ты сейчас собираешься защищать!” И вот, на тебе: лишь три года прошло, а все те же уста выпевают на брифинге в Астане славу отчей земле, благодарности президенту РК и спецслужбам, которые “дали гарантии”. “Но захочет узнать только Родина-мать?” И не захочет, да узнает, здесь просто обознаться невозможно. Таких размашистых кульбитов - от сладких од про Нуреке из путешествия в Австралию до проклятий в Конгрессе и снова - до ласковых песен про “милую ата-мекен” - у нас еще никто не совершал. Хотя кульбитов с меньшей амплитудой, почти без риска для прогнувшейся спины, - вокруг достаточно, освоено искусство. Но, вообще-то, наверное, или уж оды строчить, или только “к нулю” низводить фигуранта. В плен не берут воюющих за деньги. Да, впрочем, и сами наемники в плен никогда не сдаются. Все это азы, аксиомы всех битв, политических тоже, естественно. Но здесь все-таки случай не тот. Колобок, укатившийся и от родины-мамы, и от Кажегельдина-дяди, - он сам по себе-то кому может быть интересен сегодня? Чью репутацию испортили “разоблачения” в Конгрессе и в Сети? Кроме, собственно, репутации автора? Ни там и ни сям не сыскали амбиции никакого интеллектуального подкрепления. А счастье жизни за “бугром” необходимо постоянно спрыскивать деньгами, иначе так тяжко способно запахнуть оно. Не все могут, как Эдуард Тополь, днем красить заборы в Нью-Йорке (три доллара в час), а ночью писать “Любожид”, “Журналист для Брежнева”… Сильный должен быть добрым. А добро не способно в естественные для него кулаки прятать гирьку, кастет и свинчатку. Поэтому Габдуллин Бигельдин не должен сомневаться в том, что нынче в Казахстане “его жизнь вне опасности”, как это ему обещали уже и за что он “спасибо” отвешивал в новой столице республики. У нас сегодня сильная, стабильная, спокойная, уверенная в будущем страна. И сей факт, лишь подчеркнутый появлением “первого политического оралмана”, куда важнее бигельдиновской причудливой судьбы, над которой (Всевышний свидетель!) ехидничать и злобствовать не хочется ничуть. Огонь, воду и медные трубы - все это прошел Казахстан. Не без потерь, естественно, не без попыток испытать страну на прочность вновь и вновь - что изнутри, а что так и снаружи… “…А караван идет”. И в нем сегодня все реальные способности любого человека учитываются раньше степени родства, национальной принадлежности, сословных категорий. В нем опора на собственный опыт, на силы свои, незаемные, позволяет спокойно сказать шептунам из-за дальних кордонов: “Сейчас 2004-й, а не 94-й на календаре…” И возбудить на шкодливых инвесторов конкретные судебные дела по Кодексу суверенного Казахстана. Сегодня в этом самом “караване” может быть отклонен тот закон, что прошел уж почти все извилины на пути к “одобрямс”. И новый министр информации уже запускает проект того самого телевидения, о котором вчера стеснялись мечтать и которого - видно и слышно уже - словно боли зубной, опасаются медиа-олигархи… Кто отстает от темпов “каравана”, кто с ним не попадает в общий шаг и откатывается колобком на обочину жизни, профессии, творчества и общественной значимости? Две категории людей: фанаты и фанатики. Те, кто на самом-то деле всегда и всюду озабочены не будущим своей идеи и своей страны, а лишь властью и личным благополучием в собственном маленьком стане. Когда-то Чехов поделил людей на “тружеников” и “страдальцев”. Ну а в третьем тысячелетии и до нас добралась эта “западная межа”, которой люди разделяются по сути на два лагеря: на имеющих собственность и на лишенных ее. И Чехов, и творцы свободных рынков в таком делении за скобки выводили эти полюса естественной природы человека - и фанатизм гордыни, и безликое фанатство. Страна у нас теперь - совсем другая, отличная от той, в которой жили мы всего пять лет назад. А люди - люди те же, в основном. И свойства человеческой натуры все так же проявляются в делах, трудах и детищах сограждан, среди которых реже - фанатизм, но чаще - беспредельное фанатство. И был бы этот выбор уважаем… Когда б не был так жалостен финал… Представить не могу, какую нишу в доме казахстанской журналистики попробует занять Габдуллин Бигельдин. Еще Белинский говорил, что репутацию издания так же трудно восстановить, как и репутацию женщины. И будет ли он вновь считать за правду жизни версию, которая пришла ему на ум или была подсказана хозяином любезного на этот миг душе, богатого и щедрого фан-клуба. Понимаю одно: Бигельды до фанатиков типа Сергея Дуванова - далеко-далеко. Понимаю, что быть виртусенком-фанатом ему уже больше не хочется в жизни единственной, быстрой. Такое счастье - быть самим собой! Но чтобы быть самим собой, надо ведь кем-то быть…
